Недопустимые доказательства в уголовном, гражданском процессе

• Недопустимые доказательства — доказательства, полученные с нарушением требований УПК РФ.
• По крайней мере, так говорит нам процессуальный закон.

Сразу заметим, что законодатель здесь немного не договаривает. Недопустимость не ограничивается лишь требованиями кодекса.

Кодекс не исключает необходимость соблюдения предписаний иных законов, касающихся доказательств, например законодательства об экспертной деятельности.

А вот судебная практика, перетягивает одеяло на свою сторону и говорит уже не о любых, а только о существенных нарушениях требований закона, т.е. каждое нарушение еще следует оценить на предмет того, какие последствия оно повлекло и какие права оно нарушило.

Так что будем честны. Недопустимые доказательства – это доказательства, полученные с СУЩЕСТВЕННЫМ нарушением требований ЗАКОНА.

Прежде всего, недопустимые доказательства следует отличать от неотносимых и недостоверных. Смотрите, доказательства оцениваются по нескольким критериям:

Допустимость – критерий соответствия закону. При этом, не важно, подтверждает ли доказательство достоверную информацию и относится ли к делу вообще.

Относимость – критерий того, имеют ли доказательство отношение к рассматриваемому делу.

Например, желая подтвердить свое алиби, вы ошибочно представляете суду информацию о том, где вы были не в день совершения преступления, а до или после. Это может быть правдой, доказательство может соответствовать закону, но какое отношение это имеет к делу?

Достоверность – критерий соответствия действительности. Думаю, тут все понятно без лишних слов.

Соответственно, для того чтобы проверить относимость и достоверность нужно сопоставить эти доказательства с другими доказательствами, а чтобы проверить допустимость, нужно сопоставить это доказательство с законом.

Признание доказательств недопустимыми

Требования к ходатайству об исключении доказательств достаточно простые. Нужно указать в нем какое доказательство вы просите исключить, что оно подтверждает и какие нормы закона нарушает. Плюс, не забудьте взять с собой копию ходатайства для прокурора, это обязательное требование.

1. На мой взгляд, лучшее время для заявления такого ходатайства – предварительное слушание, хотя закон не запрещает заявить такое ходатайство и в ходе рассмотрения дела.
2. Рассмотрение ходатайства на стадии предварительного слушания дает нам понимание о дальнейших перспективах дела и позволяет своевременно подкорректировать свою позицию, если это необходимо.
3. Например, предварительное слушание последняя стадия, когда вы можете заявить о рассмотрении дела с участием присяжных либо в особом порядке и, согласитесь, для этого нужно понимать каким объёмом доказательств будет обладать сторона обвинения.
4. В этой связи, нужно отстаивать своим интересы в тех случаях, когда своевременное решение вопроса о недопустимости доказательств имеет принципиальное значение.
5. До настоящего времени, суды повсеместно отказывают в ходатайствах об исключении доказательства или оставляют их открытыми до стадии судебного следствия, поскольку полагают, что ходатайства заявлены преждевременно и для их разрешение требуется исследования доказательств в ходе судебного следствия.
6. С точки зрения тактики защиты, это просто кошмар и скорее всего вы узнаете выводы суда по вашему ходатайству уже из приговора.
7. На мой взгляд, в ответ на подобные действия суда, вы вправе заявить возражения на действия председательствующего, в которых вы можете объяснить, что вы полагаете, что такими действиями нарушаются ваши права и заявить ходатайство повторно.
8. Закон прямо предусматривает, что при разрешении вопроса об исключении доказательства суд вправе допросить свидетеля, приобщить к делу дополнительный документ, огласить протоколы следственных действий, иные документы и все это на стадии предварительного слушания.

Отдельные виды недопустимых доказательств

• Недопустимые доказательства не могут использоваться в процессе доказывания, в том числе, исследоваться или оглашаться в судебном заседании, и подлежат исключению из материалов уголовного дела (формально, но не физически).
• При этом, следственными органами нередко допускается обоснование обвинения недопустимыми доказательствами.
• Во многих случаях, судебной практикой уже выработан подход к оценке определенных доказательств на предмет их допустимости и, в настоящей статье, я хочу обратить внимание читателей на ряд наиболее часто встречающихся на практике недопустимых доказательств.

Психофизиологические исследования (полиграф, детектор лжи)

Такие исследования являются недопустимым доказательствами вне зависимости от того в какой форме (заключение эксперта, специалиста и т.д.) они выполнены.

1. В некоторых судебных актах указывается на отсутствие научного обоснования и, как следствие, невозможность проверки такого исследования, но я предпочитаю обосновывать недопустимость такого доказательства с другой сточки зрения.
2. УПК РФ содержит правило о том, что оценку доказательств на предмет их достоверности могут проводить исключительно лица, указанные в законе (дознаватель, следователь, суд), а эксперт-полиграфолог такими полномочиями не наделен, следовательно, психофизиологическое исследование является недопустимым доказательством.
3. В тоже время, однозначное признание исследования с помощью полиграфа недопустимым доказательством не запрещает использование полиграфа для проверки следственных версий и направления хода расследования.
4. Несмотря на то, что судебная практика содержит примеры обоснования обвинительных приговоров со ссылкой на психофизиологическое исследование, в большинстве случаев, принципиальная позиция защиты позволяет признать такое доказательство недопустимым и исключить из процесса доказывания еще на стадии предварительных слушаний.

Показания дознавателя, следователя и иных лиц, причастных к расследованию о содержании показаний и пояснений, данных в ходе досудебного производства подозреваемым или обвиняемым (пересказ показаний)

• Следователями и дознавателями активно практикуются допросы своих коллег из правоохранительной системы о содержании показаний подозреваемого (обвиняемого), который отказывается сотрудничать со следствием.
• Допрашиваются оперативные сотрудники, сотрудники ППС, ГИБДД и иные лица, так или иначе, причастные к расследованию уголовного дела.
• При этом, судебной практикой выработана однозначная позиция о недопустимости такого рода доказательств.
• Такая принципиальная позиция, объясняется тем, что подозреваемый (обвиняемый) имеет право не свидетельствовать против себя, а также право на квалифицированную юридическую помощь, в том числе, участие защитника в ходе допроса.
• Кроме того, до начала допроса, дознаватель или следователь обязан разъяснить подозреваемому (обвиняемому) его процессуальные права, чего в ходе таких неформальных бесед, конечно, не делается.
• Допрос лиц, причастных к расследованию для воспроизведения содержания показаний подозреваемого (обвиняемого) данных в ходе досудебного производства по уголовному делу в отсутствие защитника и не подтвержденных им в суде, существенно нарушает вышеперечисленные права подозреваемого, обвиняемого и, следовательно, является недопустимым.
• При этом, не имеет значение тот факт, содержатся ли указанные показания в протоколе допроса или зафиксированы в ходе иных следственных действий, тем более, когда в ходе таких следственных действий свидетель не предупреждается об ответственности за дачу заведомо ложных показаний.

Показания с чужих слов, не подтвержденные первоисточником

1. Нередко в ходе расследования уголовного дела, один свидетель сообщает, что он слышал от другого лица определенную информацию, имеющую значение для дела.
2. 
3. Если первоисточник указанную информацию подтвердит, то указанное доказательство, безусловно, следует считать допустимым, однако, если первоисточник оспаривает или не подтверждает указанную информацию, то следует решить вопрос о допустимости показаний с чужих слов.
4. Несмотря на то, что даже базовые знания о теории уголовного процесса явно указывают на недопустимость таких доказательств, судебная практика Верховного суда РФ не столь однозначна.
5. Согласно одной точке зрения, показания с чужих слов относятся к числу производных доказательств, которые не имеют самостоятельного доказательственного значения в отсутствие первоначальных доказательств, чьей копией они являются, а следовательно, неподтвержденные показания с чужих слов следует считать недопустимыми доказательствами
6. Противоположная точка зрения, основана на том, что УПК РФ не содержит прямого запрета на использование такого рода доказательств.
7. На мой взгляд, первый подход является более проработанным и теоретически обоснованным, однако при оспаривании такого рода доказательств следует учитывать и наличие второй позиции.

Явка с повинной и объяснения, составленные без участия защитника

• Уголовно-процессуальный закон прямо запрещает использовать показания подозреваемого, обвиняемого, данные в ходе досудебного производства по уголовному делу в отсутствие защитника, включая случаи отказа от защитника, и не подтвержденные подозреваемым, обвиняемым в суде.
• 
• В тоже время, УПК РФ прямо не предусматривает обязательное участие защитника при получения объяснений в ходе проверки сообщения о преступлении, а также в ходе составления явки с повинной.
• Что касается объяснений, то при оценке таких доказательств следует исходить из того, что УПК РФ предусматривает обязательное участие защитника с момента начала производства любых процессуальных действий, затрагивающих права подозреваемого.
• При этом, следует исходить не столько из формального, сколько из фактического статуса опрашиваемого.
• Особенно важно при составлении объяснений, наличие отметки о разъяснении опрашиваемому процессуальных прав, в том числе, права на квалифицированную юридическую помощь.
• В отношении явки с повинной, суды придерживаются позиции, что отсутствие защитника при написании явки с повинной не является нарушением права на защиту и не влияет на допустимость указанного доказательства.
• Таким образом, одного факта отсутствия защитника при составлении явки с повинной будет недостаточно для признания такого доказательства недопустимым.
• Необходимо учитывать, что явка с повинной одновременно является и обстоятельством, смягчающим наказание, а ее признание недопустимым доказательством, не всегда является оправданным.

Доказательства, производные от недопустимых (плоды гнилого дерева)

1. В юридической науке широко известного правило «плоды гнилого (отравленного, ядовитого) дерева».
2. Несмотря на то, что формулировка данного правила берет начало из религиозной литературы, оно имеет сугубо практическое значение и при рассмотрении уголовных дел.
3. Суть данного правила сводится к тому, что доказательства, производные от недопустимых также являются недопустимыми.
4. К примеру, заключение эксперта, основанное на документах, полученных с нарушением УПК РФ, будет являться недопустимым доказательством также как и сами документы.
5. Такая позиция прямо выражена в судебной практике Верховного суда РФ.

Признание доказательств недопустимыми

При расследовании преступлений и осуждении лица имеет значение не только материально-правовой аспект — квалификация преступления, смягчающие и отягчающие обстоятельства и т.д., но и процессуальный — каким образом все вышеперечисленные сведения собираются, фиксируются и оформляются.

Учитывая то, что в РФ сторона защиты практически не наделена полномочиями в сфере собирания доказательств и фактически вынуждена просить следователя (дознавателя) и суд приобщать тот или иной документ к материалам уголовного дела, процессуальный аспект уголовного дела, и именно признание доказательств недопустимыми, приобретает первостепенное значение.

Обратимся к положениям закона. Недопустимость доказательств урегулирована ст.75 УПК РФ. Однако там не содержится ни общих критериев недопустимости доказательств, ни исчерпывающего перечня случаев, в которых доказательств будут признаны недопустимыми. Соответственно, вопрос о допустимости или недопустимости доказательств в законе должным образом не разрешен. В теории разработаны 4 критерия допустимости или недопустимости доказательств: 

• 1) наличие надлежащего субъекта, правомочного совершать процессуальные действия, направленные на получение доказательств; 
• 2) надлежащий источник информации, сведений; 
• 3) надлежащее процессуальное действие, ис­пользуемое для получения доказательств; 
• 4) надлежащий порядок проведения процессу­ального действия, используемого как средство по­лучения доказательств.

Указанный перечень в той или иной форме применяется и в других видах судопроизводств — в гражданском, арбитражном процессе, при рассмотрении дел об административных правонарушениях и т.п. Он является теоретической конструкцией, и в конечно счете вопрос того, считать ли конкретное доказательств недопустимым, разрешается судьей.

В такой ситуации дополнительным подтверждением позиции защиты будут материалы судебной практики. Формально, решение высших судебных инстанций не являются источниками права, однако на их возложены, в том числе, обязанности по обеспечению единообразия судебной практики.

Следовательно, при принятии решения судья должен учитывать позицию вышестоящих судов по данному вопросу.

Приведем примеры критериев допустимости доказательств:

• Наличие надлежащего субъекта, правомочного совершать процессуальные действия, направленные на получение доказательств.

Этим критерием охватываются случаи все случаи производства следственных и иных процессуальных действия надлежащим лицом. На основании ч.1 ст.

38 УПК РФ следователем является должностным лицом, уполномоченным в пределах компетенции, предусмотренной настоящим Кодексом, осуществлять предварительное следствие по уголовному делу. Производство по уголовному делу поручается следователю руководителем следственного органа.

Это означает, что производить все следственные действия по уголовному делу может не любой следователь соответствующего органа, а только тот, кому это уголовное дело было поручено. 

Законом предусмотрены случаи, когда производство по уголовному делу может производить следственная группа (ст.163 УПК РФ).

В постановлении руководителя следственного должна быть указана причина, по которой расследование уголовного дела производится именно в таком составе. Перечень таких причин предусмотрен УПК РФ — сложность дела или его большой объем.

Никакие другие причины, в том числе публичная значимость и общественный резонанс, не могут быть основанием для производства следствия следственной группой.

• Надлежащий источник информации, сведений

Классическим примером этого критерия служат случаи, когда свидетель не может указать источник своей осведомленности либо когда показания основаны на слухе или догадке.

К ним относятся и “нетрадиционные” способы получения информации, которые, как бы странно это ни звучало, все же используются — обращение к экстрасенсам, гадалкам и т.п.

Полученные таким образом сведения не могут быть признаны допустимыми доказательствами, так как они не имеют никакого научного обоснования. 

По этой же причине допрос с использованием “детектора лжи” (полиграфа), в точки зрения уголовного процесса является обычным допросом, не имеющим никакого дополнительного подтверждения. Вопреки распространенному мнению, полиграф не является абсолютно точным, и его использование больше основано на психологии и влиянии на допрашиваемое лицо.

Вопрос о допустимости первоначальных и производных следственных действиях законодательством не урегулирован.

Тем не менее, теоретическая конструкция “плодов отравленного дерева” широко применяется в следственной и судебной практике.

Ее сущность можно выразить фразой — если первоначальное доказательство (факт) является недопустимым, то все производные от него доказательства также являются недопустимыми.

Так, по делу о сбыте наркотических средств группой лиц было изъято некоторое количество каннабиса (марихуаны). Исходя из протокола осмотра, средство было помещено в прозрачный полиэтиленовый пакет, обмотанный синей изолентой с печатью. Впоследствии указанное вещество было направлено на экспертизу.

При описании поступивших материалов эксперт указал, что вещество было помещено в полиэтиленовый пакет, обмотанный черной изолентой с печатью. Причем вес изъятого предполагаемого наркотического средства был меньше, чем вес средства, поступившего на экспертизу.

Следовательно, возникает вопрос, был ли представлен на экспертизу именно тот пакет, который был изъят, и не было ли в него после изъятия добавлено наркотическое средство.

Заключение эксперта было признано недопустимым доказательством. Соответственно, все производные от него доказательства — протоколы ознакомления обвиняемых с заключением эксперта

•  Надлежащее процессуальное действие, ис­пользуемое для получения доказательств

Помимо следственных действий, проводимых в рамках уже возбужденного уголовного дела, существуют ОРМ (оперативно-розыскные мероприятия), основной целью которых является проверка обоснованности сообщения о преступлении до возбуждения уголовного дела.

К проведению ОРМ предъявляются менее строгие требования, поэтому фактически проводимые следственные действия оформляются как ОРМ, что незаконно и недопустимо.

Конституционный Суд РФ в определении от 01.12.1999 № 211-О6 отметил: проведение ОРМ, сопровождающих производство предварительного расследования по уголовному делу, не может подменять процессуальные действия, предусмотренные УПК.

Почему допустимы недопустимые доказательства?

Генезис института недопустимых доказательств в России берет свое начало с момента принятия Конституции РФ 1993 г., и скоро он отметит свой четвертьвековой юбилей.

Можно подвести итоги использования этого важного процессуального инструмента с учетом принятого Постановления Пленума ВС РФ от 19 декабря 2017 г.

№ 51 «О практике применения законодательства при рассмотрении уголовных дел в суде первой инстанции (общий порядок судопроизводства)».

Автору этих строк довелось наблюдать, как зарождался институт недопустимых доказательств в начале 90-х гг., с каким энтузиазмом судьи начали его применять, решительно исключая из дела дефектные доказательства, не обращая внимания на стенания и возмущения государственных обвинителей.

Мы получили эффективное оружие для защиты процессуальных прав граждан от произвольных действий должностных лиц, надежный шлагбаум, не дающий проникнуть доказательствам, полученным с нарушением закона.

Принципиальная позиция судей, исключавших порочные доказательства, давала сигнал правоохранителям о необходимости строго соблюдать закон и права граждан.

Известны дела, по которым «депортация» только лишь одного недопустимого доказательства приводила к вынесению оправдательного приговора.

Вспоминаю свое дело 2000 г., когда судья смело исключил из доказательств четыре протокола обысков, в ходе которых были изъяты наркотические средства, на том основании, что они были проведены ненадлежащими лицами – оперативными сотрудниками без письменного поручения следователя. В итоге суд вынес оправдательный приговор в отношении четырех лиц.

Но такая идиллия в судопроизводстве не могла продолжаться вечно, поскольку не устраивала «человека в погонах».

По мере того как нарастало давление со стороны обвинения, начала меняться и судебная практика.

Судей стали ориентировать на то, чтобы не торопились исключать недопустимые доказательства, а давали возможность восполнять их недостатки.

Им часто говорили представители обвинительного лагеря: «Ну ведь подозреваемый признал вину. Он же совершил преступление. Какое имеет значение то, что он давал показания без адвоката?»

Как тут не вспомнить эпизод из деятельности наркома по военным и морским делам РСФСР Л.Д. Троцкого, который однажды ворвался в совещательную комнату и в ответ на возмущения судей бесцеремонно заявил: «Что для нас важнее: истина или процедура?»

При разрешении ходатайств, находясь на распутье при выборе между законностью и целесообразностью, судьи все чаще стали склоняться к целесообразности, принося в жертву законность.

Ими иногда исключались недопустимые доказательства, но только лишь те, которые не влияли на прочность конструкции обвинения и удаление которых не могло привести к вынесению оправдательного приговора либо к иным фатальным для прокурора последствиям.

В последние годы, принципиально не желая признавать доказательства недопустимыми, судьи изобрели незатейливую формулировку «несущественное нарушение», которую успешно применяли, когда требовалась хоть какая-нибудь аргументация для отказа.

В ответ на любые, даже самые вопиющие нарушения процессуального закона, допущенные при получении обвинительного доказательства, мы слышали, а потом читали: «Ходатайство об исключении доказательства не подлежит удовлетворению, поскольку допущенные нарушения не являются существенными».

Такая практика противоречит ч. 2 ст. 50 Конституции РФ, согласно которой при осуществлении правосудия не допускается использование доказательств, полученных с нарушением федерального закона, а также положениям ч. 1 ст. 75 УПК РФ о том, что доказательства, полученные с нарушением требований Кодекса, являются недопустимыми.

Как видно, Конституция РФ и УПК РФ ничего не говорят о существенном нарушении уголовно-процессуального закона как обязательном условии признания доказательств недопустимыми.

Поскольку практика применения этого института в последние годы сошла с законного маршрута, требовалось как минимум постановление Пленума ВС РФ, разъясняющее проблемные моменты.

И вот 19 декабря 2017 г. появилось Постановление Пленума ВС РФ № 51 «О практике применения законодательства при рассмотрении уголовных дел в суде первой инстанции (общий порядок судопроизводства)», которое затронуло некоторые вопросы рассмотрения судами ходатайств об исключении доказательств.

Согласно п.

13 постановления: «Доказательства признаются недопустимыми, в частности, если были допущены существенные нарушения установленного уголовно-процессуальным законодательством порядка их собирания и закрепления, а также если собирание и закрепление доказательств осуществлено ненадлежащим лицом или органом либо в результате действий, не предусмотренных процессуальными нормами».

Следует отметить, что ФПА РФ в своем отзыве на проект постановления категорически возражала против такого определения понятия недопустимых доказательств.

Чтобы понять, насколько изменилось отношение Верховного Суда РФ к данному понятию за более чем 20 лет, достаточно посмотреть на п. 16 Постановления Пленума ВС РФ от 31 октября 1995 г.

№ 8 «О некоторых вопросах применения судами Конституции Российской Федерации при осуществлении правосудия»: «Обратить внимание судов на необходимость выполнения конституционного положения о том, что при осуществлении правосудия не допускается использование доказательств, полученных с нарушением федерального закона (ч. 2 ст.

50 Конституции Российской Федерации), а также выполнения требований ст. 75 УПК РФ, в силу которой доказательства, полученные с нарушением уголовно-процессуального законодательства, не имеют юридической силы и не могут быть положены в основу обвинения.

Разъяснить, что доказательства должны признаваться полученными с нарушением закона, если при их собирании и закреплении были нарушены гарантированные Конституцией Российской Федерации права человека и гражданина или установленный уголовно-процессуальным законодательством порядок их собирания и закрепления, а также если собирание и закрепление доказательств осуществлено ненадлежащим лицом или органом либо в результате действий, не предусмотренных процессуальными нормами».

Отчетливо видно, что в 1995 г. Верховный Суд РФ считал, что доказательства, полученные с нарушением уголовно-процессуального законодательства, не имеют юридической силы.

В 2017 г. Верховный Суд РФ изменил свой подход. ВС РФ считает, что доказательства не имеют юридической силы, если были допущены именно существенные нарушения, а не просто нарушения.

Тем самым, по моему мнению, Пленум ВС РФ решительно и бесцеремонно «подкорректировал» ст. 50 Конституции РФ и ст. 75 УПК РФ, которые дают иное определение понятию недопустимых доказательств.

Кроме того, из определения 2017 г. исчезла формулировка: «Доказательства должны признаваться полученными с нарушением закона, если при их собирании и закреплении были нарушены гарантированные Конституцией Российской Федерации права человека и гражданина…»

Полагаю, Пленум ВС РФ поспешно согласился с понятием существенных нарушений, влекущих признание доказательств недопустимыми, поскольку сам УПК РФ такого понятия применительно к недопустимым доказательствам не содержал.

В ч. 1 ст. 389.17 УПК РФ дается определение существенным нарушениям уголовно-процессуального закона, но они выступают как основания для отмены или изменения судебного решения, а не для признания доказательств не имеющими юридической силы.

Произошедшие изменения приведут к еще большему осложнению в применении этого процессуального института, а новое определение недопустимых доказательств позволит судьям отвечать на обоснованные ходатайства об исключении доказательств со ссылкой на постановление Пленума ВС РФ, что существенных нарушений не допущено. Негативно складывающаяся практика обрела правовой фундамент.

К примеру, составление протокола осмотра места происшествия без разъяснения прав понятым является просто нарушением ст. 60, 166, 170 УПК РФ либо это есть существенное нарушение? Или другой пример: когда этот же протокол не подписан следователем, это нарушение ч. 7 ст. 166 УПК РФ либо это существенное нарушение?

• Основная проблема заключается в том, что критериев отграничения существенного нарушения от обычного нарушения Пленум ВС РФ не дал, а значит, разрешение этого вопроса отдается на откуп судьям, которые в последние годы такие ходатайства почти не удовлетворяли и практически никого не оправдывали.
• Институт недопустимых доказательств и ранее хромал на обе ноги, появление же постановления Пленума ВС РФ подобно выстрелу ему в ногу.
• А ведь этот институт был одним из немногих законных средств защиты процессуальных прав граждан.
• В такой ситуации нам необходимо, чтобы Конституционный Суд РФ дезавуировал спорное разъяснение Пленума ВС РФ.

Суровая правда заключается в том, что одним лишь п. 16 не исчерпываются грустные новости из Верховного Суда РФ, касающиеся недопустимых доказательств.

Продолжение следует…

Прокурор разъясняет — Прокуратура Челябинской области

Недопустимые доказательства

Разъясняет прокурор отдела по обеспечению участия прокуроров в кассационной и надзорной стадиях уголовного судопроизводства Асадуллина Виктория Александровна

Сбор доказательств считается обязательным этапом уголовного судопроизводства, этим обычно занимается следователь или дознаватель.

Понятие недопустимых доказательств в уголовном процессе раскрывается в ст.75 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации. Доказательства, полученные с нарушением требований Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации, являются недопустимыми. В п.

16 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 31.10.

1995 №8 «О некоторых вопросах применения судами Конституции Российской Федерации при осуществлении правосудия» разъясняется, что доказательства должны признаваться полученными с нарушением закона, если при их собирании и закреплении были нарушены гарантированные Конституцией Российской Федерации права человека и гражданина или установленный уголовно-процессуальным законодательством порядок их собирания и закрепления, а также если собирание и закрепление доказательств осуществлены ненадлежащим лицом или органом либо они получены в результате действий, не предусмотренных процессуальными нормами. Любое из указанных нарушений даёт право участникам процесса требовать признания доказательства недопустимым. Доказательства, признанные недопустимыми, не могут использоваться для обоснования обвинения и при доказывании любого из обстоятельств, подлежащих доказыванию, перечисленных в ст.73 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации.

В ч.2 ст.75 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации приводится открытый перечень случаев, когда доказательство должно быть признано недопустимым:

-показания подозреваемого, обвиняемого, данные в ходе досудебного производства в отсутствие защитника, включая случаи отказа от защитника, и не подтверждённые ими в суде;

-показания потерпевшего, свидетеля, основанные на догадке, предположении, слухе, а также показания свидетеля, который не может указать источник своей осведомлённости;

-предметы, документы или сведения, входящие в производство адвоката по делам его доверителей, полученные в ходе оперативно-розыскных мероприятий или следственных действий, за исключением предметов и документов, указанных в ч.1 ст.81 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации;

-иные доказательства, полученные с нарушением требований Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации.

В уголовном процессе одним из важнейших принципов выступает соблюдение прав и свобод гражданина. Законодательство предоставляет лицу возможность воспользоваться помощью защитника. Гражданин может реализовать это право или отказаться.

Показания, которые даёт подозреваемый, обвиняемый должны быть подтверждены им в судебном заседании.

Правомерное получение показаний при правомерном отсутствии защитника не порождает основания для признания их недопустимыми до того момента, пока лицо не отказалось их подтвердить в суде.

К недопустимым доказательствам относятся показания потерпевшего, свидетеля, основанные на догадке, предположении, слухе, а также показания свидетеля, который не может указать источник своей осведомленности.

Когда свидетель не может указать источник своей осведомлённости, при том, что обстоятельства дела, о которых он свидетельствует, не были восприняты им непосредственно, его показания не поддаются объективной проверке ни по источнику информации, ни по её содержанию.

Такого рода сведения не отвечают самому понятию доказательства и являются недопустимыми. По общему правилу фактические данные неизвестного происхождения ни при каких условиях не могут стать доказательствами.

Недопустимыми могут быть признаны и любые иные доказательства, если они получены с нарушением требований Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации. Речь идёт о ситуациях, когда недопустимость доказательства не предписана формально-определённо, и это требует соответствующих процессуальных действий для её установления.

Стороны получают возможность оспаривания допустимости (недопустимости) любого иного доказательства.

Основаниями оспаривания могут быть, в частности, следующие типичные ситуации: когда следственное действие по собиранию доказательств произведено лицом, не управомоченным на это, например, если оперативный работник допросил свидетеля, не имея на то поручения следователя, в производстве которого находится уголовное дело, полученные показания не могут быть признаны допустимыми; когда следственное действие, в производстве которого, согласно закону, обязательно участие понятых, например обыск, произведено без их участия; когда показания получены с применением обмана, угроз и иных незаконных мер; когда предмет или документ имеет неизвестное происхождение и данное обстоятельство порождает неразрешимые сомнения при оценке его достоверности; когда доказательство получено в результате следственного действия, участникам которого не были разъяснены их права, обязанности и ответственность; когда нарушена процедура следственного действия и это нарушение ставит под сомнение достоверность полученных результатов (например, лицо предъявлено для опознания в группе внешне резко отличающихся лиц).

Однако, решая вопрос о том, является ли доказательство по уголовному делу недопустимым по основаниям, указанным в п. 3 ч. 2 ст.75 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации, суд, а в равной мере следователь, дознаватель, должен в каждом случае выяснять, в чем конкретно выразилось допущенное нарушение.

Недопустимость доказательств, используемых судом для избрания меры пресечения

Статья основывается на правоприменительных решениях нескольких судов (Кузьминский, Зюинский, Нагатинский районные суды города Москвы, Центральный районный суд города Тулы).

Правоприменительные решения Кузьминского районного суда города Москвы, легли в основу жалобы, направленной в Конституционный Суд Российской Федерации. Об этом тут.

Высказываемые идеи и предложения применимы при избрании любой из восьми мер пресечения, но в особенности это касается судебной процедуры. Поскольку автор статьи увлекался исследованием вопроса использования недопустимых доказательств при избрании именно меры пресечения в виде заключения под стражу, в статье, особенный упор, делается именно на это.

Как показал нам случай с незаконным уголовным преследованием журналиста Ивана Голунова (об этом тут), суд может арестовать гражданина на период предварительного расследования уголовного дела на основании доказательств, сфальсифицированных правоохранительными органами. То есть, современная судебная система устроена таким образом, что суд утверждает любые решения органов предварительного расследования, не проверяя их законности и обоснованности, как того требует уголовно-процессуальный закон и Конституция Российской Федерации.

Как показывает практика, у судьи, рассматривающего ходатайства об избрании меры пресечения, недостаточный круг правомочий, такой вывод сделан из правоприменительных решений.

Однако нельзя не обратить внимание на то, что в случае выявления обстоятельств, свидетельствующих о фальсификации материалов, полученных в стадии проверки сообщения о преступлении, выявлений нарушений закона при получении доказательств в досудебном производстве, материалы, представленные следователем (дознавателем) в суд для избрания меры пресечения, могут быть оспорены защитником посредством признания таких доказательств недопустимыми в свете конституционного права, гарантированного ч. 2 ст. 50 УПК РФ (при осуществлении правосудия не допускается использование доказательств, полученных с нарушением федерального закона).

В угоду реализации конституционного права на недопустимость использования доказательств. полученных с нарушением закона, направлены соответствующие нормы Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации. Обратим внимание на то, что особенно подчеркивает такое право:

— нарушение норм Уголовно-процессуального Кодекса судом, прокурором, следователем, органом дознания, начальником органа дознания, начальником подразделения дознания или дознавателем в ходе уголовного судопроизводства влечет за собой признание недопустимыми полученных таким путем доказательств (ч. 3 ст. 7 УПК РФ).

 — никакие доказательства не имеют заранее установленной силы (ч. 2 ст. 17 УПК РФ). — доказательства, полученные с нарушением требований Уголовно-процессуального кодекса, являются недопустимыми (ч. 1 ст. 75 УПК РФ). — каждое доказательство подлежит оценке с точки зрения относимости, допустимости, достоверности… (ч. 1 ст.

88 УПК РФ). — в случаях, указанных в части второй статьи 75 УПК РФ, суд, прокурор, следователь, дознаватель признает доказательство недопустимым ( ч. 2 ст. 88 УПК РФ). — прокурор, следователь, дознаватель вправе признать доказательство недопустимым по ходатайству подозреваемого, обвиняемого или по собственной инициативе ( ч.

3 ст. 88 УПК РФ).

Казалось бы, в УПК РФ достаточно норм, которые предполагают возможность исключения доказательств, полученных с нарушением закона, но положениями ч. 4 ст. 88 УПК РФ, возможность исключения доказательств по признаку недопустимости откладывается на иную стадию уголовного судопроизводства, стадию предварительного слушания уголовного дела (глава 34 УПК РФ). Согласно которой,

—  суд вправе признать доказательство недопустимым по ходатайству сторон или по собственной инициативе в порядке, установленном статьями 234 и 235 УПК РФ.

Стало быть, по правилам оценки доказательств, установленными Уголовно-процессуальным законом, положения ч. 4 ст.

88 УПК РФ, создают отлагательные условия для возникновения права суда признать доказательство недопустимым и права стороны заявить соответствующее ходатайство только в порядке ст. 234 и 235 УПК РФ.  

Осмотрим нормы Уголовно-процессуального кодекса позволяющие гражданину заявить ходатайство, а суду его рассмотреть, разрешить и принять соответствующее решение.

 — подозреваемый, обвиняемый, его защитник, потерпевший, его законный представитель и представитель, частный обвинитель, эксперт, гражданский истец, гражданский ответчик, их представители, представитель администрации организации и иное лицо, права и законные интересы которых затронуты в ходе досудебного или судебного производства, вправе заявить ходатайство о производстве процессуальных действий или принятии процессуальных решений для установления обстоятельств, имеющих значение для уголовного дела, обеспечения прав и законных интересов лица, заявившего ходатайство, либо представляемых им лица или организации ( ч. 1 ст. 119 УПК РФ).

 — ходатайство заявляется дознавателю, следователю либо в суд (ч. 2 ст. 119 УПК РФ).  — ходатайство может быть заявлено в любой момент производства по уголовному делу.

Письменное ходатайство приобщается к уголовному делу, устное — заносится в протокол следственного действия или судебного заседания (ст. 120 УПК РФ). —  ходатайство подлежит рассмотрению и разрешению непосредственно после его заявления.

В случаях, когда немедленное принятие решения по ходатайству, заявленному в ходе предварительного расследования, невозможно, оно должно быть разрешено не позднее 3 суток со дня его заявления (ст. 121 УПК РФ).

 — об удовлетворении ходатайства либо о полном или частичном отказе в его удовлетворении дознаватель, следователь, судья выносят постановление, а суд — определение, которое доводится до сведения лица, заявившего ходатайство (ст. 122 УПК РФ).

• Стало быть, вышеназванные нормы предполагают права гражданина обращаться к суду (в любой момент производства по уголовному делу) с ходатайством, в том числе по вопросу допустимости доказательств предоставляемых следователем для избрания меры пресечения, поскольку ходатайство о признании доказательств недопустимыми, в первую очередь, направлено на обеспечение прав и законных интересов лица, заявившего ходатайство. 
• Однако, судьи в стадии рассмотрения вопроса об избрании меры пресечения, напрочь, в один голос, отказываются рассматривать, разрешать ходатайства о признании доказательств, которыми обосновывается необходимость избрания меры пресечения недопустимыми. 
• Проблема видится в толковании норм Уголовно-процессуального закона в обвинительном ключе, невозможности рассмотрения, разрешения ходатайств о признании доказательств недопустимыми, невозможности признания доказательств недопустимыми в судебных стадиях рассмотрения вопроса об избрании мер пресечения, а только в стадии судебного рассмотрения уголовного дела.
• В результате чего происходит комплексное ограничение конституционных прав и свобод человека и гражданина в Российской Федерации. Рассмотрим каких именно:

Во-первых, невозможность реализации положений ч. 2 ст.

50 Конституции России, поскольку отсутствует возможность признания доказательств недопустимыми в судебной стадии рассмотрения вопроса об избрании меры пресечения.

То есть, гражданин лишен возможности реализовать это конституционное право в своем конкретном деле посредством разрешения судом его ходатайства о признании доказательств недопустимыми.

Во-вторых, невозможность реализации положений ч. 1 ст. 45, ч. 1 ст. 46 Конституции России, поскольку возможность признания доказательств недопустимыми в судебной стадии рассмотрения вопроса об избрании меры пресечения, есть вид государственной и судебной защиты прав и свобод человека и гражданина (от беззакония, от произвола). 

В-третьих, невозможность реализации положений ч. 2 ст. 45 Конституции России, поскольку возможность признания доказательств недопустимыми в судебной стадии рассмотрения вопроса об избрании меры пресечения, этот способ, хотя и прямо не предусмотрен в уголовно-процессуальном законе, но не запрещен им.

В-четвертых, невозможность реализации положений ч. 3 ст.

123 Конституции России, поскольку возможность признания доказательств недопустимыми в судебной стадии рассмотрения вопроса об избрании меры пресечения, предполагает возможность защиты от незаконного необоснованного уголовного преследования, состязательность стороны защиты со стороной обвинения, которой в лице следователя дознавателя и т.д. эти самые доказательства собраны и представлены суду, в качестве обоснования необходимости избрания меры пресечения.

Стоит отметить, что подобным толкованием Уголовно-процессуального закона ограничиваются и иные конституционные права человека и гражданина в Российской Федерации (21, 22, 23 Конституции РФ), поскольку с момента задержания и до судебного рассмотрения уголовного дела (как правило такой срок составляет от 2 месяцев до 1 года, в зависимости от сложности категории дела и т.д.) проходит достаточно длительный срок, а человек на основании сфальсифицированных доказательств представленных суду для обоснования избрания меры пресечения, может находиться в условиях лишения свободы.

Разрешение проблемы видится в изменении действующего Уголовно-процессуального закона, посредством внесения изменений в положения ч. 4 ст. 88 УПК РФ.

А также, внесение соответствующих разъяснений в Постановление Пленума Верховного суда Российской Федерации от 19 декабря 2013 года № 41 «О практике применения судами законодательства о мерах пресечения в виде заключения под стражу, домашнего ареста и залога».